Татьяна Тихонцова

Ветеран-Тихонцова-(в-центре).jpg

Остаться в живых

 

Летом 1941 года Татьяне Тихонцовой из поселка Коммунарка было всего три с половиной года. Маленькая Таня тогда жила с семьей в Калужской области и даже не предполагала, что всего через несколько месяцев война придет на порог родительского дома.

Татьяна родилась 27 ноября 1937 года в деревне Яковлевская Калужской области. Девочка была младшей из четверых детей. Отец работал в колхозе, мать занималась хозяйством. Семья жила, как миллионы советских крестьян, но началась война, и все изменилось.

— Папа сразу же ушел на фронт, а мы до осени 1941 года продолжали жить в своей деревне, — вспоминает Татьяна Федоровна. — Немцы подходили все ближе, кругом все гремело, небо полыхало красным заревом. Вскоре фашисты вошли в нашу деревню. Они сожгли почти все дома, а прятавшихся раненых солдат и большую часть мирного населения расстреляли. Меня, мою беременную маму, братьев и сестер в первых числах января 1942 года пригнали на станцию Занозная, где погрузили в товарные вагоны и отправили в город Рославль Смоленской области.

Рославльский лагерь военнопленных ДУЛАГ-130 был создан в августе 1941 года как пересыльный пункт. И если в сентябре 41‑го здесь насчитывалось 15 тысяч человек, то к концу года количество пленных достигло ста тысяч.

Татьяна Тихонцова вспоминает, что кормили пленных ужасно: два раза в день выдавали по пол-литра баланды и один раз в четыре—пять дней кусочек хлеба на человека. Люди простаивали в очередях за едой по четыре часа под открытым небом — в грязи, под дождем или снегом. Бараки не отапливались. Спали прямо на земле, нар или досок почти не было. Пленные мерзли, голодали, болели и умирали.

— Что нам пришлось там пережить, одному Богу известно, — едва сдерживает слезы Татьяна Федоровна. — Нас кормили картофельными очистками с водой, летом можно было найти еще и траву. Я все время плакала, потому что хотела есть. Первое время подходила к колючей проволоке и просила у прохожих бросить хоть что‑то съедобное. За это не раз получала прикладом по голове. Было очень больно, но голод сильнее страха и боли, я снова шла к проволоке и просила есть.

Узников лагеря советские войска освободили осенью 1943 года. То, что Таня и ее родные — даже маленький братик, родившийся в плену, — выжили, иначе как чудом не назовешь. После освобождения семья вернулась в свою деревню.

— Домов там почти не осталось, — рассказывает Татьяна Федоровна. — До августа 1944 года мы жили в землянке, и вдруг новое счастье — за нами приехал папа. Из-за ранения он был комиссован. После госпиталя жил в Москве у сестры и разыскивал нас, писал письма в деревню. Ему сообщали, что вся семья погибла. И только летом 44‑го отец получил весточку, что мы живы. Он тут же приехал за нами и перевез сначала в Москву, а потом в Коммунарку.

Через год Таня пошла учиться.

— Я училась хорошо, — вспоминает жительница Коммунарки. — Любила литературу и математику. После школы поступила в энергетический техникум, после окончания которого меня и еще двух выпускниц пригласили работать в Центральный проектный институт Министерства обороны. По долгу службы Татьяна Тихонцова исколесила всю страну: она занималась подготовкой стартовых площадок для прокладки электросетей к будущим электростанциям.

— Первое время мне часто снились сны о концлагере, — вспоминает она. — Грохот, зарево, зверства фашистов… Но со временем таких снов становилось все меньше.

В 1992 году Татьяна Федоровна вышла на пенсию и увлеклась дачей, огородничеством и садоводством. Она с удовольствием выращивала овощи и фрукты, варила варенье. Много лет работала в Совете ветеранов поселка Коммунарка.



Назад в раздел